ЛУЧШИЙ ПОСТ МЕСЯЦА

Mark Vincent

Он смотрел на Картера и ничего не понимал. То есть, нет, он понимал слова, которые говорил ему Картер, понимал суть сказанного, но ни как не мог соотнести то, что сказано и то, что было между ними. Отвечать все больше хотелось в духе Сикея. При чем тут разница в возрасте? Ну нет, наверное, это было существенным. Кажется. Проблема была в том, что сам Винс крайне редко вспоминал от том, что ему почти сороковник, ощущая себя младше, гораздо младше, чем ему было физически. Поэтому называя Картера мальчишкой, он никогда не подразумевал, что сам старше, серьезнее или солиднее, просто отмечал особенности характера своего любовника. Но похоже, Картера задевало такое обращение. И то, что он никогда не спрашивал о работе, это не было отсутствием интереса, а скорее проявлением страха, опасением. Марк растерянно потер переносицу, а потом опустил руки под стол. Сцепляя их в замок, словно боясь что они будут дрожать слишком сильно. И дрожь будет уже не скрыть. Они оба опять ошиблись. Снова. Как всегда. Как они вообще до сих пор уживаются вместе. Еще один риторический вопрос их повседневной жизни. Винс передернул плечами, отодвинул от себя тарелку, поерзал на стуле. Лишь бы хоть что-то сделать, пока Сикей пил воду. Он бы тоже что-нибудь выпил. К примеру, тот коньяк, что стоял на столе. Можно даже из горла и залпом. Если б руки не тряслись.
Марк уже было приготовился отвечать, но время вышло, он опоздал, Картер продолжил монолог. Надо сказать, крайне интересный и поучительный. Надо сказать. Что за семь лет общения с Логаном Винсу ни разу не пришло в голову рассматривать его с точки зрения привлекательности как потенциального партнера. Если бы у него сейчас спросили, какого цвета глаза у Фримена, он бы не вспомнил. Нет, теоретически Марк знал, что его работодатель выше него, но это было сродни знанию высоты статуи Свободы. Столь же информативно и полезно для жизни. То же касалось цвета волос, размера обуви и прочих физических параметров. Детективу вообще ни разу за все семь лет знакомства не пришло в голову, что с Логаном можно перепихнуться, не смотря на то, что он знал большинство любовниц этого человека. Для Винсента он был чем-то ассексуальным в высшей степени. И теперь его ревновали. Если бы он не был столь потрясен, он бы заржал. Но он был занят попыткой вспомнить хоть один взгляд Логана, от которого у него могло бы встать. Даже чисто теоретически, у Винса ни чего не вышло. Мысль о близости кроме изжоги и нервных судорог ни чего не вызывала абсолютно.
- Картер, ты балбес.
Он вздрогнул от звона разбившегося стакана, и тут же спрыгнул со своего стула, обогнув столешницу.
- Ты что, ты с ума сошел?! Тебя не ранило? Не порезался, нет? – Винс сдернул своего мальчишку со стула, пытаясь высмотреть, нет ли где у того на ногах следов крови, потому что тонкие домашние штаны явно не могли защитить от осколков. Он уже не замечал, что сам босиком идет по стеклу, все это мгновенно попало в разряд несущественных мелочей. – Картер. Посмотри на меня, ты в порядке?
Он заглянул в глаза Сикею, пытаясь там высмотреть не известно что, просто заглянул, потому что не мог иначе, потому что привык, потому что глаза у любовника были совершенно охренительными. Вот про глаза Картера он мог говорить часами, только никто не спрашивал. Потом обхватил крепко, не обращая внимания на сопротивление, прижал к себе и зашептал, горячо-горячо, быстро, чтобы не перебили.
- Он работодатель. Слышишь? Ты балбес, как я мог с ним спать, ты что? Не знаю, что ты видел и когда, но точно не поцелуй и даже не объятья, потому что не мог видеть то, чего никогда не было. Вообще никогда, слышишь? И даже не хочу знать, ко по-твоему мог быть сверху, потому что это ужасно, правда. Это - кошмар, я тебе точно говорю. Если ты мне расскажешь о своих жутких фантазиях на эту тему, то я спать не смогу. У меня энурез будет. Из-за тебя. Тогда ты точно меня не сможешь никогда бросить, и будешь ухаживать за стареньким полоумным мной, так и знай.
Марк шептал какой-то совершеннейший бред, но с другой стороны, доводы разума в данной ситуации на Сикея вряд ли повлияли бы. Раз уж он дошел до таких эмоции, его милый тихий добрый Картер начал бить посуду, то о разуме говорить уже было поздно.
- Картер, ну что ты… Ты что… Ты балбес. Я тебе расскажу про сравнения. По сравнению с ним, ты имеешь все права, даже перебить в моем, нет, нашем доме всю посуду. А потом купить новую. И тебе за это ничего-ничего не будет. Ты такой балбес. Мой балбес. Никому не отдам, слышишь? И ты имеешь право спрашивать о чем хочешь. Потому что ты остался здесь, а его я выставил за дверь. И мне все равно, что он ушел. А когда ушел ты, то я снова начал курить, слышишь? Целую пачку выкурил, пока себя в руки не взял. Не смей себя сравнивать ни с кем. Вообще ни с кем. Ты не поранился? Точно?

ЛУЧШИЙ ПОСТ МЕСЯЦА

Frederic Morel

- Nique ta mere!
Не первое ругательство, которое Фред услышал после непродолжительного затишья. Его это удивляло, но головная боль в купе с заинтересованностью словами обоих собеседников, позволяли ему сосредоточиться и не поддаться на провокацию Дойла. Он нервничал, и это давало своего рода силу и энергию для того, что бы держаться. Рик понимал, что теперь не оставит это дело просто так, не смотря на то, что он отчаялся продвинуться в нем хоть на миллиметр. Хотел бы он знать больше, но мисс Стоун была права. Во всех делах, которые Морель по своему разумению объединил в одно целое, было слишком мало зацепок. Складывалось впечатление, что в этих смертях повинен не человек, а кто-то потусторонний. Но Рик не верил в такие вещи, а вот в способность людей приспосабливаться, придумывать, планировать он верил абсолютно. Он представлял маньяка хорошим психологом, который умеет расположить к себе при знакомстве, способным выяснить необходимую информацию у совершенно постороннего человека и использовать ее. Иначе как могло оказаться, что за два года, за которые Фред насчитал двенадцать жертв, не было никого, кто смог бы пролить немного света на любое из этих преступлений. И вот теперь Картер.
Француз ни на одного человека не смотрел так, как сейчас смотрел на Кёрка. Он всегда казался восприимчивым к чужим несчастьям, всегда хотел помочь и не так важно было чем именно. Это сквозило в его ясном взгляде и словах, интонации.
- На Вашем месте, мисс Стоун, я бы не был в этом так уверен.
После всего сказанного и услышанного, Рик мог высказать свое мнение на этот счет. Но сначала ему нужно было решить непростую задачу.
- Картер, получилось так, что мисс Стоун права. Ты - единственная зацепка в этом деле, во всех этих делах. Двенадцать случаев и ни одного свидетеля. Даже того, кто мог бы опознать жертвы, назвать их имена или место жительства. Я не в праве просить тебя о чем-то, поэтому ты можешь оставить мне номер телефона своего друга и я свяжусь с ним сам. Но я знаю тебя почти год и, хоть мы общались только по необходимости, я успел заметить, что ты переживаешь даже за незнакомых тебе людей. Если я не прав, если ты хочешь уйти, то лучше это сделать прямо сейчас.
Фредерику необходимо было выпить обезболивающее. Сожительство с таким как Дойл всегда плохо сказывалось на состоянии француза, а сейчас вторая «половина» будто сбесилась и пыталась перемолоть все до единой извилины в черепной коробке Мореля.
- Дело в том, что вы оба очень кстати оказались здесь сегодня. Я не мог рассчитывать на то, что такое возможно в принципе. Но, мне кажется, мы сможем помочь друг другу. Все мы.
Он выпил сразу две таблетки и вернулся за стол, пытаясь понять с чего лучше начать и нужно-ли сказать еще что-то, что бы у его визитеров не осталось сомнений.
- Мисс Стоун, я не знаю, как глубоко Вы намерены копать, интересует Вас только дело о гибели прокурора или фигура мистера Фримена интересна Вам сама по себе, но он имеет к этому отношение. Возможно, косвенное, или нет. Я не знаю.
Француз перевел взгляд на Картера.
- Сейчас он бывший мэр, но такие люди редко отказываются от власти просто так, и точно не лишают себя полезных знакомств. В связи с этим, если есть какие-то личные причины или нежелание ввязываться в это, лучше не знать ничего. Быть может все это пустышка и ни к чему не приведет, но очень долгое время я один пытался разобраться с нераскрытыми делами и, иногда такое случается, здесь сможет помочь свежий взгляд, нестандартное мышление и подход с другой стороны.

ЛУЧШИЙ ПОСТ МЕСЯЦА

Matthew Doherty

Одного Мэтт понять не мог. Как ни силился. Не пытался встать на место Картера. Никак у него не выходило. Допереть, наконец, почему малыш такой серьезный. Весело же было. И главное. Их никто не видел. Никто не мог послать укоризненный взгляд. Или сказать пару ласковых. Для успокоения и все такое. Значит, можно было отрываться. На полную катушку. Делать что хочется. Не оглядываться ни на кого. Беситься и веселиться. Но нет. Сикей был слишком уж сдержан. На свою же беду, между прочим. Надо было уметь выплескивать эмоции. И способ, который выбрал шатен, был безобиден, по большому счету. Подумаешь, поменял фигурки на тортах местами. Никому же от этого плохо не сделалось. Никто не умер и не пострадал. И вообще. Он-то думал, малышу повеселее станет. А то нашелся борец за права однополых браков. А теперь сам же Мюттью и осаждает. Не поймешь его.
- Но Венди! Я не хочу взрослеть! – схватил малыша за край куртки. Крепко так уцепился. И почти что на колени встал. Потом, правда, поднялся. И даже расправил одежду Картера. - Не нравится, что я так называю, больше не буду. Можешь сам меня малышом называть. Мне кажется это мило. Ну все, все. Тихо. – пихнул друга чуть-чуть в ответ на бесцеремонное обращение. Ну кто хватает под локоть и уводит от самого веселья. Он там еще одну розочку с торта не успел спиздить. Вкусную, наверно. – Ага. Здрасти. Точно. Торт.
Хотя вот понять подошедшую девушку было сложнее. Переговоры Картер взял на себя. Но легче от этого не стало. Девка пялилась и пялилась на них двоих. Как будто они сейчас лопнуть должны. А изнутри конфетти полезут. И не происходит ничего такого. Но она продолжает ждать. Дура какая-то. Доэрти улыбнулся ей пару раз для приличия. А потом перестал. И стал отвечать такими же взглядами. Только он не ждал конфетти. А чего-нибудь покруче да пострашнее. Жаб, лягушек, змей. Такой девке точно к лицу бы было. И вот он уже представил всю картину в красках. Но малыш опять его отвлек. На этот раз своей неуемностью.
Ну какая была разница, какой торт покупать. В торте что главное? Правильно. Чтобы он был большой и вкусный. А всякие хризантемы и розы нахер никому не всрались. Хотя вон тот второй был ничего такой. Где невеста наверху башенки, а жених внизу валяется в крови. Колоритно так. Хотя вот Фримен наверняка не одобрит такого издевательства. Половина жениху и половина невесте тоже был ни о чем. Они тут все были ни о чем. Но выбирать что-то надо было. И Доэрти выбрал. Как истинный джентльмен. Самый демократичный вариант. На его взгляд.
- Цветы. Про цветы что-то было. Точно было. Орхидеи, кажется. Или хризантемы. Я в них не разбираюсь. Но возьмем мы этот. Он хотя бы не блевотного розового и голубого цветов. Ну ты посмотри. Они издеваются над тортами. Насилуют их как хотят. Вот это, блядь, что? – ткнул пальцем в какое-то произведение. Такое бы в Тейт Модерн в самый раз. А как его жрать, непонятно. – Ладно. Заверните нам его. Пожалуйста.
Мэттью оставил Сикея рядом со сладкими башнями и пошел к кассе. Пока девушка упаковывала торт в коробку, охуел еще несколько раз. Столько примочек он никогда не видел. И все только для того, чтоб сделать разнесчастный торт.
- Спасибо. – и бегом из этого места. Прихватив Картера с собой. И поскорее в машину. Подальше от этого дождя, который снова начался. Надоело уже, если честно. Из машины в магазин. Из магазина в машину. Пешком хотелось пройти. Но не в такую погоду. – В отель. – это он водителю. Уселся поудобнее и повернулся к Сикею. – Едем в Ален Дюкасс. Это ресторан в нашей гостинице. Самый крутой в Лондоне. Там трюфели вкусные и шестьсот сортов вин.
Вино Мэтт не любил. Но в таком заведении пить виски бы не стал. Рука бы не поднялась и рот бы не открылся. Но это все фигня. После мотания по городу хотелось отдохнуть. Хотя не сильно-то они и устали. Толком ничего не сделали. Но все равно неприятные ощущения остались. От всего. Не только от самой поездки. И вообще.
- Я домой хочу. – внезапно. Даже для самого себя. Но тем не менее правда. – Заебался я что-то.
Доэрти вздохнул. Уныло уставился в окно. Теперь погода точно подходила под настроение. Серое и грязное месиво из людей, зданий и машин. Очень похоже на то, что происходило у него в голове.

Имя: Mason Sturridge/Мэйсон Старридж
Возраст: 42 года
Сексуальная ориентация: Гомосексуалист
Род деятельности: Владелец ночного клуба "Meat hook"
О персонаже: Мэйсон родился и вырос в Нью Йорке и стал третьим поколением в семье известного и преуспевающего медиамагната Томаса Старриджа, который, спустя полтора года после появления мальчика на свет, разорился, пустив все свое состояние на судебные тяжбы и покрытие исков. Не слишком счастливое завершение эры главенства в медиасфере, тем не менее, послужило хорошим толчком для развития и становления Мэйсона.
Мальчик по юности лет не мог в полной мере оценить плачевного положения своей семьи - он не успел привыкнуть к золотой колыбели, в которой родился, и не видел разницы между жизнью на Манхэттене и в Бруклине. Однако все изменилось, когда Старридж окончил школу и перед ним встал выбор - в какой колледж пойти и на кого учиться. На самом деле, большого выбора не было, поскольку оплачивать обучение оказалось для семьи Мэйсона не по карману, так что первые несколько лет после окончания школы парень потратил на зарабатывание денег, перебиваясь случайными заработками. Примерно в это время у Мэйсона обнаружилась тяга к странным удовольствиям, в которых он принимал непосредственное участие, польстившись на обещание кругленького вознаграждения. Рыночные отношения "тело-деньги" лишь поначалу смущали Старриджа, но потом вошли в привычку, а самолюбие успокаивалась тем, что в них не входили сексуальные отношения, если только парень сам не хотел этого.
Вскоре развлечения со стойким оттенком БДСМ вошли в привычку и перестали являться лишь способом заработать денег. Продолжались они все годы обучения в колледже, не остались в прошлом и после его окончания.
Получив специальность, но поняв ее несостоятельность почти сразу же, Мэйсон решил, что его пристрастия могут не только удовлетворить его личные потребности, но и принести неплохой доход.
К счастью, у Старриджа уже имелись связи и знакомства в этой сфере, так что вскоре Мэйсон смог открыть небольшой полулегальный клуб, в который приходили только люди из списка "хорошие знакомые". Несколько лет подобной работы позволили скопить приличный капитал, но, глядя в лицо реальности, Старридж понимал, что в Нью Йорке открыть полноценный бизнес не получится - слишком большая конкуренция и высокие цены на недвижимость. Было еще одно "но", которое подталкивало Мэйсона к поиску нового места. Его клуб пользовался популярностью среди гомосексуалистов, поскольку именно на них и были рассчитаны услуги, которые предлагались заведением.
Поначалу выбор пал на Торонто - город, в котором легализовали однополые браки, но как раз по этой причине процветание здесь гей-баров и вольные развлечения отходили на второй план. Таким образом, Старридж остановил свой выбор на Питтсбурге и не прогадал. Семь лет назад Мэйсон выкупил один из клубов на Либерти Авеню, превратив его в самое развратное и популярное место среди тех, кому нравится выходить за рамки и разрушать стереотипы.
Внешность: Robert Downey Jr./Роберт Дауни младший