Натирая очередную сковородку до блеска, случайно бросила взгляд на её дно, в котором отражалась её милая мордашка. Засмотревшись на себя, вытерла тряпочкой сажу со щеки, поправила локон, выбившийся из прически, невольно заулыбалась, всё-таки она хороша. Куда лучше этих...сестриц. Красивее, умнее, добрее, а главное - много, много скромнее.

И черт ее дернул влюбиться в этого слизняка — лесничего, который по неведомой причине решил, что она — женщина его мечты.  Он трогательно ухаживал за Шарлоттой, дарил полевые букеты так романтично, что Шарлотте казалось, будто бы она делает одолжение, соглашаясь их принимать.  Он вскружил ей голову. Свадьбу сыграли менее чем через месяц после знакомства.
И лишь много позже Шарлотта поняла, что любовью со стороны лесничего там и не пахло.  Он хотел лишь, чтобы какая-то женщина привела в порядок его дом с грязными замызганными окнами и затянутыми паутиной потолками, чтобы она взяла на себя все заботы по воспитанию его дочери — капризной девчонки, что после смерти матери росла, как сорная трава.

- Я тоскую, - печально сообщила матушке Жавотта, закатывая глаза к небу и тяжко вздыхая. Нужно было срочно придумать подходящую для девушки причину тосковать - кроме желания похмелиться - и это оказалось не так просто, как могло.
- Я...замуж хочу, - нашлась Жавотта, сама удивляясь тому, что ей вдруг замуж приперло.
- За принца, - продолжила уже слегка мечтательно дамочка, усаживаясь на кровати поудобнее, - Говорят, во дворце весело. И кормят хорошо... Не то что наша выдра, намешает неизвестно чего и душись потом.

Жанетта, невысокая и близкая к тому, чтобы ее фигура была идеальной с точки зрения геометрии (а шар именно идеальная фигура), виртуозно проскользнула в дверной проем, что с ее габаритами требовало особого мастерства и грации, прижимая к груди три яблока пухлой рукой, а четвертое самоотверженно грызла в угоду диете. Сидела бедняжка на четырех диетах сразу, так как на одной не наешься, право слово. Среди волшебных черт этой юной дамы было умение внятно говорить с набитым ртом. А как иначе, если он набит был с самого младенчества-то?

Папочка, конечно, был уставший, но ему было не привыкать. Он с ранних лет, едва только смог дотянуться до барной стойки в трактире, верно "служил" королю и Отечеству. Ибо трезвый лесник - это нонсенс и позор для государства. Да и в отличии от жены, он уже успел опохмелиться, и лишь тот факт, что с него начнут что-то требовать в преддверии бала, заставил его придти со службы пораньше. Ибо если бы он не пришел, то после бала ему могло быть плохо.

А через год родился принц, но король Анри вдруг запил горькую, стал задирать соседей и выиграл две или три войны.
Потом успокоился, но было уже поздно, принц вырос и начитался книг и мысли его были заняты всяческой романтической чепухой. А Анри, поглаживая временами выпирающую печень, хотел внуков, двоих или больше... да хотя бы одного! Чего хотел принц, знал только принц. Иначе сказать - принц сам не знал чего хочет. Но говорил, что ищет идеал. Вот они, издержки женского воспитания.

Ровно девять месяцев спустя Аделаида исполнила свою самую главную обязанность, которую от неё ожидали окружающие: подарила мужу и стране наследника. Можно сказать, что ей повезло с первого раза, и не пришлось каждый год производить на свет девочек одну за другой, покуда не родится мальчик. Однако, после такой удачи обнаружилось, что королеве полагается либо умереть, либо стать скучной особой, либо - ведьмой. Умереть при родах у королевы не получилось. Тогда она честно попробовала второй вариант: пока муж ни с того, ни с сего запил горькую и воевал с соседями, Аделаида, как полагалось королеве, покорно играла на клавикордах и ткала гобелены, изображающие ратные подвиги её благоверного. Правда, от скуки гобеленов получилось намного больше, чем было подвигов у супруга.

Недовольно и сонно приподнявшись, он попытался оглядеться. Впрочем, с положения сидя он мог разве что заметить чьи-то волосы на кровати, ну и свою одежду что лежала на полу перед ним. Проведя рукой по лицу (как будто бы это могло помочь), принц постарался встать, ухватившись за ложе. Получилось с трудом. Ещё труднее было хоть как-то одеться. Голова хоть и не болела, но вот желудок видимо обрёл разум и по ощущениям, наверное, думал, что тело сейчас где-то на корабле в море. В бурном море. Кое-как добредя до двери, принц бросил взгляд назад. Да, на кровати лежал ещё один человек. Женского пола. Как и на полу. Там также под чем-то, что должно было быть одеялом, лежали две дамы. Впрочем, на данный момент принца это не волновало. Его мозг пока ещё не начал делать выводы. Пока он только делал заметки.

- Доча, послушай старого опытного человека, пережившего два брака, три гражданских суда, один военный, четыре смены места работы, три военных похода и две массовые кадровые зачистки. Едь в любом платье на свой выбор, но только через два часа. Благородные господа как раз дойдут до такого состояния, в каком обычно пребывает герр Нифинифер, и тогда можно приехать в чем угодно, как угодно и с кем угодно.

Фей сидел у себя в кабинете и по телефону орал на Крёстную Фею.
-Ну нету у меня сейчас никого под рукой. Подождать там можно или прям вот срочно надо? Сейчас Гудвин подойдёт из своего Изумрудного города, я его пошлю. Что? Постой, постой, ты что, хочешь чтобы я лично ходил по этим по всем этим городам и весям? Ах даже так! Спасибо, родная, я тоже тебя люблю!
Фей со злостью швырнул трубку на телефон. Потёр подбородок и кнопкой вызвал секретаршу.
- Тебе звонила Крёстная мать? Эээ, - помотал Фей головой, - Крёстная Фея, хотел я сказать.
Секретарша кивнула головой.
- Ну тогда давай мне личное дело этой сиротки.
Фей со злостью поднялся.
- Я сам пойду. Лично!! Я вас всех научу как надо работать!!

Впрочем, это было отступление от основного. А основное было в том, что Принц заметил, что что-то тут нечисто. Уж как-то слишком не по этике говорила с ним юная особа. Нет, он, конечно, не исключал вариант, что не он единственный имеет по какой-то причине возможность плевать на эти правила с высокой колокольни. Но обычно этими исключениями могут быть только мужчины. Девушек в знатных семьях дрессируют так, что любой сержант бы удавился от зависти, пытаясь добиться того же от новобранцев.
Далее были её родители. Точнее то, что она не ответила на прямо поставленный вопрос о том, кто её отец. А сразу же перешла к тому, чем он правит. Что тоже вызывало вопросы - Принц помнил все государства, которые остались ещё свободными и тамошних правителей с их родичами. Золушка как-то не всплывала в памяти как одна из принцесс. Может где-то было гражданская война и от государства откололся кусок? Принц уже искал взглядом в зале Канцлера. Такой момент нельзя было упускать - вмешаться в чужую войну, да ещё в гражданскую! Но надо было как-то слинять так, чтобы не прослыть грубияном. А то сплетни о том, что он кровавый безумец, это одно - навевает страх, а то, что он хам и без воспитания - это совсем другое.

- Нет, Анри, ты был другим... А сейчас - тем более... Наверное, мы всё ещё никак не привыкнем к той свободе выбора, которую сами же дали Бранду. Но раз уж позволили - пусть выбирает он сам...
Правда, в этот миг Адель внезапно помрачнела: ей вдруг представилось, как любимый мальчик подводит к трону Канцлера и говорит: "Папа, мама, я избрал свою судьбу!" - и всё королевство падает в обморок.
- Впрочем, свобода хороша только в ограниченных количествах, - поспешно добавила королева.

- На что мы поспорили? О Боже... - Закрывая лицо ладонями, сокрушался Бранд.
- Ну, вы всегда можете отказаться Ваше Высочество, ведь этого всего лишь пьяный спор, - не слишком искренне ответил бледноватый после вчерашней "игры в шахматы" Кардинал.
- Ага, только манжеты поглажу. Знаю я ваши эти пьяные споры, - Принц хотел было добавить, что напрашивается Кардинал на плаху, давно и упорно напрашивается, но промолчал. Раз такая подстава - а давайте! Всё равно женится надо, и лучше сейчас, чем через тридцать лет.
- Так что же решило Его Высочество?
- Сдержу я слово, - мрачно ответил Принц. "И тебя казню, как только меня женишь, подлый старикашка".

Как только экипаж был готов, Жавотта ужом проскользнула в дом, вытащила из своих берлог Жанетту и Золушку - что успели на себя нацепить, то и ладно, в том и поедут, - и потащила их вниз. В этот момент из комнаты батюшки рванула дикая орда, во главе с голым мужиком с топором, и Жавотта невольно задумалась, а не снится ли ей все это.
"Даже если и снится, удирать отсюда надо!" - решила она, легко затолкнула в потертую карету младшую, с трудом запихнула туда же среднюю, а сама в одно мгновение оказалась на козлах и натянула поводья.
Бедная заспанная лошадка заржала полуистерично и рванула вперед по знакомой дороге - все к тому же замку... А следом за каретой со двора вылетали вдрызг пьяные священники, лесорубы и эксгибиционисты. И папа Ганс.

Впрочем, на пьянку отец Лев также пришел. И сейчас, пошатываясь от выпитого и опираясь на плечо Нуфнуфера, отец Лев принялся разглагольствовать:
- Товарищи, доколе нам терпеть эту тиранию? Почему, мы не можем спокойно поесть киселя, когда нам это угодно и как нам это угодно? Это ущемление прав населения! Товарищи, революция в опасности!
- Какая еще революция? - недовольно пробурчал Франц.
- Мы не можем этого допустить! Нам нужно принять меры. Все на борьбу с загнивающим капитализмо-о-ом, - мигом протрезвевший Нуфнуфер больно сжал плечо отца Льва, и тот исправился, - То есть, на борьбу с загнивающей монархией. Ура, товарищи!!!
- Ура!!! - заорала толпа и почти вся рванула вслед за проповедником. У заставы остались лишь Ганс, Франц, отец Иосиф, пламенные сторонники королевы Виктории Бивис с Батхедом, скептически ухмыляющийся Батлер и троица "кабанов", которым фактура не позволяла много бегать.
- А ведь чего-то хочется такого, господа! - вдруг воскликнул старый Ганс, сразу помолодев лет на двадцать, - То ли киселя с самогоном, а то ли и революции!